КАК КАБАРДИНЦЫ ЗАВЯЗЫВАЛИ ВОЛЧЬЮ ПАСТЬ

В книге «Рассказы обо всем, что запало в память» (2011), которую написал Асламурза Исуфович Гедгафов (1922-2020), постоянный автор нашего издательства (в его творческом багаже более полутора десятка книг) есть небольшая заметка «Неразгаданная явь». Рассказывается в ней о ритуале проведения старинного кабардинского заговора «Хьпээщыпхэ». В переводе на русский язык это звучит как «завязка волчьей пасти». Это заговор на то, чтобы отбившихся от стада домашних животных не зарезали волки. Домашний скот часто терялся, становясь в подавляющем большинстве случаев легкой добычей волков, которых в наших местах в дореволюционное время было невероятно много.
Русский натуралист Н. Я. Дынник, автор книги «Звери Кавказа» (Ч. 1-2. Китообразные, копытные и хищные. Записки Кавказского Отдела Императорского Русского Географического Общества. 1914, кн. 27, вып. 1-2), писал, что волк на территории Кабарды и Балкарии встречается от равнин до высокогорья, приспосабливается к жилью в самых разных местах – в лесах, степях, долинах, ущельях. Причем близкого присутствия человека не особо и боится, особенно если испытывает голод. Не сказать, что собачатине он отдает предпочтение, но, к сожалению, факт бесспорный, что наши братья меньшие в его рационе весомо присутствуют. Как и другие домашние животные – коровы, лошади, ослы, свиньи…
Волк он и есть волк – хищник, каких поискать: не позавидуешь овцам, если они остались без присмотра, а в их кошару пробрался этот зубастый убийца. Наесться ему – так одной овцы хватит с лихвой, но нет: будет резать их одну за другой «до потери сил своих, до полного изнеможения», убивая за какие-то минуты десятки несчастных животных.
Что уж тут говорить о среде обитания этого зловредного хищника, когда отбившаяся от стада корова оказывается полностью в его власти. Тем не менее, и в этом случае не все потеряно, если хозяин животинки знает магический обряд. Вот как описывал этот заговор Асламурза Гедгафов, неоднократно бывший свидетелем его.
Совершающий берет в руки кинжал (нож, саблю – не имеет значение, какой именно предмет, главное, чтобы он был остро заточен); поднимает руки (правой держит за эфес, левой за ножны) вытягивает их перед собой, далее вынимает кинжал из ножен и восхваляя Аллаха обращается к нему с просьбой уберечь домашнее животное от хищника.
При этом заклинающий совершает следующие действия – процитирую Асламурзу – вначале дует на лезвие, а потом «продолжая держать без перехвата и эфес, и ножны, делает руками, выворачивая их встречно, один полный оборот, совмещает кончик кинжала и входное отверстие ножен и завершает ритуал медленным вложением кинжала вывернутыми руками в ножны, продолжая произносить магические слова и дуть на лезвие».
Затем заговоренный кинжал ставится эфесом вниз у стены за входными дверями и находится там до тех пор, пока не будет найдена потерявшаяся живность.
Как бы это ни звучало странно, но кабардинские старики утверждали, что не было случая, чтобы этот магический ритуал давал сбой. Асламурза приводит в подтверждение этого несколько эпизодов, свидетелем которых был он сам.
Зная, что корова Гедгафовых со дня на день должна была отелиться, а в хлеву она этого не желала делать, только на природе, Фаниса, тетя Асламурзы (а ему было тогда 16 лет, и все увиденное паренек запомнил до деталей), провела обряд Хьэпэщыпхэ. Дабы волки не могли ее зарезать.
Корова и на этот раз не изменила своей привычке: ночью рогами открыла ворота хлева и ушла. Ранним утром Асламурза с отцом кинулись на поиски, которые длились несколько часов. И когда уже была потеряна всякая надежда у кромки убранного кукурузного поля, что в урочище Хекуарда, они увидели беглянку, разродившуюся теленочком. Но не одних, а в окружении трех волков. Звери то и дело тыкались носами в животных: отходили, кидались с разбега, но не могли принести им никакого вреда, так как их пасти были сомкнуты. «Хьэпэщыпхэ» надежно завязала их.
Еще один схожий эпизод произошел весной 1939 года. Потерялись два ослика, принадлежащие семье Гедгафовых и осел соседей Думановых. И опять Фаниса, тетя Асламурзы, провела обряд завязывания волчьей пасти, но при это забыла упомянуть про своего вислоухого, который тоже не вернулся домой. Осликов Гедгафовых под утро нашлись живыми, думановский – крупный, голосистый жеребец – пропал, а от тетушкиного остались только хвост да грива,.
Но через несколько дней Асламурза с родственниками поехал в лес за молодыми побегами орешника, из которых плели сапетки для хранения кукурузы в початках, где стали свидетелями удивительного явления. Вначале они услышали ржание жеребца, а когда пошли на его голос, то увидели на одной из полян осла в окружении четырех волков. Хищники то и дело кидались на него, но при этом пасти их были сомкнуты. Судя по всему, эта безуспешная атака продолжалась с того самого вечера, как пропал осел, то есть, все четыре дня. Ослиные бока были в крови – волчьи носы постарались, но резаных ран у животного не нашли. И ничем кроме силы заговора Хьэпэщыпхэ заюковцы не могли это объяснить.


…И еще один свидетель. Не так давно ушел из жизни еще один представитель рода Гедгафовых – Хусен. Удивительнейший человек, проживший тоже более 90 лет. Канва биографии – самая обычная: сельская школа, Кабардино-Балкарский госуниверситет, специализация – преподаватель кабардинского языка и литературы, работа учителем.
Но каков круг интересов и их проявлений, реально достигнутых результатов! Хусен – поэт, в творческом багаже которого несколько книг, более того – Николай Тихонов в одной из статей назвал его имя среди тех литераторов, кем может гордиться республика.
Музыкант, композитор, песни которого не только хранятся в фонде местного радио, а постоянно исполняются по заявкам слушателей.
Историк, восстановивший немало страниц из героического прошлого кабардинского народа.
Этнограф – скрупулезно и тщательно воссоздающий обряды и обычаи, уходящие корнями в глубину веков.
Кинорежиссер-документалист, сам снимавший фильмы – чего стоит только его реконструкция знаменитой Канжальской битвы.
А еще Хусен знаток адыгского этикета, мастер национальной одежды, народный лекарь, излечивающий болезни травами, неутомимый краевед, для которого топонимия родных мест как открытая книга, поборник здорового образа жизни, исходивший Кабарду вдоль и поперек.
И просто хороший добропорядочный человек, о которых люди говорят, что они соль земли.
Так вот, когда я спросил Хусена про Хьэпэщыпхэ, то он заулыбался, расцвел прямо на глазах, рассказал, что знает десятки (!) случаев, когда заговор срабатывал, поведал про его чудодейственную силу, которая помогла многим людям, ведь для большинства сельчан раньше коровы были единственной возможностью не умереть с голода.
В чем же сила заговора? Почему он «завязывает волчьи пасти»? Как известно, заговор основывался первоначально на силе человеческого слова, потом на авторитете призываемого в нём божества, далее — на авторитете заговаривающего лица и убеждении присутствующих; вся сила заговора в точном произнесении известных слов и исполнении сопровождающих обрядов.
А что мы имеем в данном случае? Сила человеческого слова? Но каким образом оно, слово, может повлиять на диких животных, тем более находящихся на солидном расстоянии от человека? Тоже относительно авторитета исполнителя, как и убеждения присутствующих. Что касается точности воспроизведения слов заговора, то, как мне говорили и Асламурза, и Хусен Гедгафовы, устоявшейся формы «Хьэпэщыпхэ» не было: можно было переставлять слова местами, вводить имена животных или их хозяев,
Тогда остается только одно – авторитет призываемого божества. Получается, он был настолько велик, что даже такие хищники, как волки не могли раскрыть свои кинжальные пасти. Впрочем, в данном случае мы ступаем на тропу верований и суеверий, по которые ныне ходить не рекомендуется. Тем не менее еще в прошлом веке результат они давали. И тот же обряд Хьэпэщыпхэ спас немало коровьих и ослиных жизней. Сегодня же он канул в лету.

В одной из экспедиций с Хусеном Гедгафовым